Экологические горячие точки Донбасса

Эта статья была впервые опубликована на DFRLab. 

Репортаж с опасных мест на востоке Украины, о которых не пишут в западных СМИ

Частая тема расследований @DFRLab — опасность повреждения важнейшей инфраструктуры Донбасса в ходе продолжающегося конфликта, что повышает риски экологической катастрофы. Мы поговорили с Вимом Зуийненбургом, Лидером проекта гуманитарного разоружения в PAX — голландской неправительственной организации, работающей над предотвращением и сокращением последствий войн. Зуийненбург недавно посетил фронт на Донбассе, чтобы собрать информацию о рисках экологического загрязнения в подконтрольных Украине прифронтовых районах.

Зуийненбург с 2013 года проводит как полевые, так и цифровые исследования отрицательного воздействия конфликтов на окружающую среду и гражданских лиц. В частности, Зуийненбург публиковал различные статьи на сайте Bellingcat об экологических проблемах, связанных с конфликтами, например об уничтожении нефтяной инфраструктуры Ирака и Сирии и опасности продолжающихся боев рядом с водоочистными сооружениями на востоке Украины. Поговорив со Зуийненбургом, мы получили хорошее представление о текущей ситуации в зоне конфликта на востоке Украины, о том, как местные жители справляются с этой тяжелой ситуацией, и как война усугубила множество экологических проблем, которые накапливались годами.

В декабре 2017 года ОБСЕ опубликовала экологическую оценку ситуации на востоке Украины и указала на опасения о возможном загрязнении и воздействии продолжающегося конфликта на окружающую среду. В похожем отчете также от декабря 2017 года Комиссия ООН по правам человека предупредила о серьезной экологической катастрофе на Донбассе и ее воздействии на права человека в этом районе.

Другие организации, такие как ZoI и Toxic Remnants of War Project, также документировали экологический урон от конфликта посредством исследований и кампаний, а также подняли этот вопрос в обсуждениях Экологической ассамблеи ООН, где в 2016 году Украина подала резолюцию о защите окружающей среды в военных конфликтах. За этой резолюция последовала резолюция 2017 года о загрязнении в зонах конфликтов, поданная Ираком и поддержанная Украиной.

DFRLab: Расскажите, почему вы решили отправиться на Донбасс?

Зуийненбург: Сейчас, когда начинается пятый год войны на Донбассе, различные СМИ больше говорят о более глобальных последствиях боевых действий. Я посетил этот район с голландским журналистом, который жил в Украине и Польше, писал о конфликте на Донбассе и давно интересуется экологическими и сопутствующими медицинскими последствиями конфликта. Эта тема едва ли освещается в СМИ, за исключением периодических предупреждений от государственных органов, ООН или ОБСЕ. Одна из серьезных проблем обращения внимания широкой публики на эту проблему в том, что окружающую среду часто считают «мягкой» проблемой безопасности, и в отсутствии непосредственного воздействия на людей внимание к вопросу пропадает. Поэтому этот журналист увидел необходимость отправиться туда и услышать личные истории гражданских лиц, которые живут на фронте и ежедневно подвергаются угроозе экологической катастрофы, которая случится, если артиллерийский снаряд попадет в химический завод, — не говоря уже о постоянной опасности ежедневных обстрелов. Проблемы окружающей среды во время конфликтов сложно освещать в прессе, так как они зачастую считаются «мягкой» проблемой, поэтому мы старались в первую очередь говорить о местных жителях, которые пострадают, если боевые действия приведут к серьезным загрязнениям. Итак, мы решили отправиться туда вместе и рассказать об этой проблеме.

Директор фенольного завода и другие официальные лица в Новгородском (фото: Вим Зуийненбург)

DFRLab: Восток Украины представляет собой обширную территорию, где множество потенциально экологически опасных районов. Куда вы решили отправиться?

Зуийненбург: Собрав данные в открытых источниках (опубликованы Bellingcat), мы выбрали несколько доступных районов на подконтрольных властям территориях, где конфликт может привести к загрязнению окружающей среды. Получить доступ к неподконтрольным властям районам оказалось сложно, поэтому мы сосредоточились на этой части зоны конфликта. Прежде чем отправиться на поезде в Краматорск, я встретился с представителями ОБСЕ в Киеве, чтобы получить их экспертную оценку — они к тому времени только что закончили работу над черновой версией последнего Отчета об оценке окружающей среды и приоритетах восстановления. На основе имеющейся информации мы решили посетить фенольный завод, несколько угольных шахт, Бахмутский аграрный союз и Авдеевский коксохимический завод. К сожалению, из-за сильного снегопада нам не удалось добраться до Авдеевки.

Фенольный завод в Новгородском (фото: Вим Зуийненбург)

Мы обсудили ситуацию с шахтерами, директорами заводов, местными политиками, работниками здравоохранения, офицерами и местными жителями.

DFRLab: Расскажите, пожалуйста, о ситуации на фенольном заводе в Новгородском.

Зуийненбург: Токсичные отходы фенольного завода хранятся в сбросных прудах совсем рядом с боевыми позициями. Удар по этим позициям может повредить стенки сбросных прудов. Это может привести к попаданию сотен тысяч литров токсичных отходов в грунтовые воды и протекающие неподалеку реки Кривой Торец и Северский Донец, которые являются основными источниками воды для всего Донбасса. Кроме того, попадание в сам завод также может вызвать крупную химическую катастрофу. Мы встретились с директором завода и получили у него теплый прием. Он с радостью поговорил о ситуации.

Местоположение Новгородского, фронт и основные объекты (Источник: Вим Зуийненбург / Bellingcat / LiveUAMap / Digital Globe)

Для нас провели экскурсию по заводу, который производит крупные партии нафталина и фенола. Последний — крайне летучее токсичное кислотное органическое соединение. В основном он применяется в фармацевтической промышленности и для производства пластмасс. Фенол получают посредством химической реакции из каменноугольной смолы, которую завозят с Авдеевского коксохимического завода.

На данный момент значительные риски обстрела завода отсутствуют, хотя это скорее вопрос восприятия. Директор заявил, что риск обстрелов отсутствует, и что последний минометный снаряд упал в 20 метрах от завода, что, по нашему мнению, достаточно близко. Жители села, с которыми мы поговорили о заводе, сказали, что довольны рабочими местами, которые он предоставляет, однако отметили, что много людей быстро умирают от рака и других проблем со здоровьем, которые, по их мнению, вызваны воздействием химических веществ на работе. Они также выразили обеспокоенность возможным обстрелом завода и рассказали, что никто не сообщал им, что делать в случае химического инцидента. В местном убежище оказалось всего два противогаза.

Что касается сбросного пруда, Совместный центр по контролю и координации (канал коммуникаций между украинскими и российскими военными) в ноябре 2017 года согласился предоставить гарантии безопасности для «окна тишины», которое позволит начать ремонтные работы над прудом. Каждые две недели пруд должен проходить обслуживание и проверки, чтобы убедиться в отсутствии течи, которая может привести к разливу.

Однако судя по спутниковым снимкам, очевидно, что украинские военные расположили боевые позиции рядом с прудом.

Один из прудов с токсичными отходами рядом с боевой позицией к востоку от Новгородского. К северу от спутникового снимка выше есть еще два пруда (источник: Google Earth)

Когда мы спросили местного командира об этом выборе, он пояснил, что если бы украинцы не контролировали эту местность, ее бы заняли контролируемые Россией сепаратисты, и по этим позициям было бы сложно бить. Таким образом, обе стороны знают о стратегическом преимуществе позиций в этой местности.

DFRLab: Вы уже значительное время исследуете экологические проблемы Донбасса, но насколько мне известно, ваши исследования были ограничены удаленной работой с данными и материалами — до вашего недавнего визита. Как обстановка на месте, в зоне боевых действий посреди украинской зимы, отличается от ваших ожиданий после удаленного изучения ситуации?

Зуийненбург: При поездке по региону нас поразила сложность этой проблемы: Донбасс уже подвергался значительным загрязнениям еще до конфликта. Ситуацию ухудшили многие годы недостаточного контроля за окружающей средой. Местные жители жаловались на риски для здоровья от жизни в этом районе и работе в химической промышленности, однако они терпят это, поскольку других рабочих мест мало, а зарплаты довольно хорошие. Они выражали некий фатализм и принятие всех медицинских рисков, вызванных промышленностью и угрозой от продолжающегося конфликта.

Сбросный пруд для токсичных отходов близ Новгородского (фото: Вим Зуийненбург)

Увидев ситуацию на месте, мы также смогли осознать риски чрезвычайных ситуаций, поскольку так много экологически опасных объектов находятся в прифронтовой полосе или даже непосредственно на линии фронта. Гражданские лица, можно сказать, родились в рубашке, поскольку за последние несколько лет не произошло ни одной химической катастрофы. Тем не менее, кажется, что вопрос не в том, случится ли такая катастрофа, а в том, когда она случится.

Это еще более ясно, если находиться непосредственно на месте событий. Например, мы посетили Новолуганское, где сбросный пруд свинофермы содержит миллионы кубометров отходов — в том числе аммиака, нитратов и антибиотиков. Всего в трех—четырех километрах оттуда мы слышали тяжелые артиллерийские снаряды, которые рвались близ украинских позиций под Светлодарском. Местные жители привыкли к этому и продолжали покупки в магазине во время обстрела. Когда мы посетили свиноферму, чтобы поговорить о возможных рисках, в стене административного здания до сих пор зияла дыра, оставленная ракетой «Града» в декабре 2017 г. Тем не менее, на данный момент они больше всего заняты предотвращением заражения их скота африканской чумой свиней, которая присутствует в регионе.

DFRLab: Посетив несколько опасных объектов у линии фронта, стали ли вы более или менее оптимистично оценивать ситуацию, чем прежде, когда вы работали с данными и материалами удаленно?

Зуийненбург: Меня посетило странное ощущение некого напряженного противостояния. Обе стороны хорошо осознают риски попадания по химическому заводу или другому экологически опасному объекту: разлив и сопутствующее загрязнение повлияет как на контролируемые, так и на неконтролируемые властями районы. Тем не менее, обе стороны оборудуют боевые позиции рядом с этими объектами, зная, что противник подумает дважды, прежде чем открыть огонь, и тем самым пользуются этими рисками. При этом любая ошибка может повлечь самые серьезные последствия. Несмотря на эти риски, вблизи этих объектов все равно периодически происходят обстрелы. Когда мы прибыли в Новгородское, где находится фенольный завод, бригады саперов только закончили очищать местность близ сбросного пруда от неразорвавшихся боеприпасов. Угроза до сих пор актуальна.

Боеприпасы, которыми обстреливали Новгородское, в администрации поселка (фото: Вим Зуийненбург)

Обмен информацией и сообщение об этих рисках обеим сторонам может помочь лучше понять потенциальный разрушительный эффект. Поэтому мы надеемся, что наша работа, как и отличная работа других организаций, в частности Красного креста, UNICEF, ОБСЕ, ООН и групп гражданского общества, таких как Zol, проводящих исследования воздействия на окружающую среду, помогут привлечь внимание к этому вопросу и таким образом предотвратить катастрофу.

DFRLab: Какие опасения вам высказывали представители властей, ОБСЕ и НКО? Как они соотносятся с вопросами, которые наиболее часто обсуждаются прессой и официальными лицами?

Зуийненбург: Местные работники здравоохранения испытывали острую потребность в оборудовании для мониторинга и анализов. Они по-прежнему пользовались устаревшим оборудованием для быстрых и эффективных анализов, например для проверки почвы и воды на наличие тяжелых металлов. Хотя на государственном уровне Министерство окружающей среды имеет рабочую систему мониторинга загрязнения воды и проводит заборы, на местном уровне до сих пор наблюдается недостаток инструментов и навыков для систематической работы такого рода.

Кроме того, наблюдается отсутствие обмена информацией. Мы посетили бригаду в Новгородском, которая только что прибыла на позиции, однако их командир не имел понятия, что совсем рядом с окопами, где располагались его бойцы, находится сбросный пруд с 350 000 литров химикатов. Сказать по правде, он прибыл туда всего лишь днем ранее, однако такую информацию ему должны были сообщить заблаговременно.

 

Спутниковый снимок хранилищ токсичных отходов близ Новгородского в январе 2018 г (Источник: Sentinel 2 / European Space Agency)

Местные жители страдают от самых различных проблем. В первую очередь, разумеется, это обстрелы и периодические перестрелки, однако сюда относятся и цены на продукты и газ, а также доступ к здравоохранению. Как пояснил нам мэр, цены на электричество также взлетели, а электричество необходимо для откачки грунтовых вод из закрытых и действующих угольных шахт. Затопление этих шахт может вызвать загрязнение токсичными и радиоактивными отходами, которые там хранятся, что крайне негативно повлияет на окружающую среду и здоровье населения. Это сфера ответственности центральных органов, которые оплачивают электроэнергию, но это становится все дороже.

В разговорах постоянно поднимают тему того, что проблема экологии в том, что когда что-то пойдет не так, последствия будут крайне разрушительны. До этого же люди просто надеются и молятся, чтобы этого не произошло.

Работы Вима Зуийненбурга и PAX доступны здесь.

Следите за нарушениями Минских соглашений по хештегу @DFRLab #MinskMonitor.

Более подробный анализ от наших экспертов по евразийскому региону можно найти у Евразийского центра сотрудника AtlanticCouncil Дину Патрициу. Вы также можете подписаться на рассылку UkraineAlert.

Related articles